Каждое стихотворение Штейгера — маленький
шедевр вкуса, тонкости, чутья…
Г.В. Иванов
Анатолий Штейгер относится к поэтам первой волны эмиграции, которые оказались за пределами России после 1917 года. Анатолий Сергеевич родился в 1907 году в селе Николаевка Киевской губернии. Поэт — выходец из старинного швейцарского рода, одна из ветвей которого переселилась в Россию в начале 19 века. Детство Анатолия прошло в семейном имении Николаевка и в Петербурге. Всю жизнь он тосковал по тем годам.
Во время Гражданской войны семья Штейгера переселилась в Одессу и оттуда смогла эмигрировать в Константинополь, а затем в Чехословакию. Анатолию в это время было 13 лет. Именно в Чехословакии будущий поэт окончил русскую гимназию. Благодаря швейцарскому гражданству Штейгер мог спокойно путешествовать. Франция, Албания, Югославия, Румыния… Но большую часть жизни Анатолий Сергеевич провел на швейцарских курортах, так как с детства был болен туберкулезом.
Подписывайтесь на наш аккаунт в INSTAGRAM!
Писать стихи стал рано — в 16-17 лет, и они получили признание очень быстро. На талантливого молодого человека обратил внимание Георгий Адамович, который заметил, что поэзия Штейгера глубоко лирична, хрупка и печальна.
***
Были очень детские мечты,
Были нежность, дерзость и тревога,
Было счастье. И со мною — ты:
Было все, и даже слишком много.
Было нам по восемнадцать лет.
Нам казалось, это будет вечно.
Но растаял даже легкий след,
Точно утром Путь растаял Млечный.
Я уже не плачу о былом,
Видно, так угодно было Богу,
Чтобы с каждым часом, каждым днем
Мы себя теряли понемногу.
***
Я выхожу из дома не спеша.
Мне некуда и не с чем торопиться.
Когда-то у меня была душа,
Но мы успели с ней наговориться…
Все его лирические стихи проникнуты тоской одиночества и предчувствием смерти. Они изящны, глубоки и исповедальны.
***
Настанет срок (не сразу, не сейчас,
Не завтра, не на будущей неделе),
Но он, увы, настанет этот час, —
И ты вдруг сядешь ночью на постели
И правду всю увидишь без прикрас
И жизнь — какой она на самом деле…
Переписка Анатолия Штейгера с Мариной Цветаевой стала шедевром эпистолярного жанра ХХ века. Они виделись всего один раз. Но впечатления от его стихов были настолько сильными, что она сказала: «наконец-то встретила надобного мне». Марина Цветаева посвятила несколько недель своей жизни этому «роману» с созвучной душой.
***
Бывает чудо, но бывает раз.
И тот из нас, кому оно дается,
Потом ночами не смыкает глаз,
Не говорит и больше не смеется.
Он ест и пьет — но как безвкусен хлеб…
Вино совсем не утоляет жажды.
Он глух и слеп. Но не настолько слеп,
Чтоб ожидать, что чудо будет дважды.
Во время войны Анатолий Сергеевич жил в Швейцарии, участвовал в Сопротивлении, составлял антифашистские памфлеты. Немецкие власти даже назначили за его голову награду.
Уже смертельно больной, Анатолий Сергеевич продолжал работать над новым сборником стихов. «Дважды два четыре. Стихи 1926-1939» — это итоговый сборник поэта.
Умер Анатолий Штейгер от туберкулеза в возрасте 37 лет.
Неужели навеки врозь?
Сердце знает, что да, навеки.
Видит все. До конца. Насквозь…
Но не каждый ведь скажет — «Брось,
Не надейся» — слепцу, калеке…
***
Никто, как в детстве, нас не ждет внизу,
Не переводит нас через дорогу.
Про злого муравья и стрекозу
Не говорит. Не учит верить Богу.
До нас теперь нет дела никому —
У всех довольно собственного дела.
И надо жить, как все, — но самому…
(Беспомощно, нечестно, неумело).
***
Е.Н.Демидовой
…Наутро сад уже тонул в снегу.
Откроем окна — надо выйти дыму.
Зима, зима. Без грусти не могу
Я видеть снег, сугробы, галок, зиму.
Какая власть, чудовищная власть
Дана над нами каждому предмету —
Термометру лишь стоит в ночь упасть,
Улечься ветру, позже встать рассвету…
Как беззащитен, в общем, человек,
И как себя он, не считая, тратит…
— На мой не хватит, или хватит век, —
Гадает он. Хоть знает, что не хватит.
***
Неужели сентябрь? Неужели начнется опять
Эта острая грусть, и дожди, и на улице слякоть…
Вечера без огня… Ведь нельзя постоянно читать.
Неужели опять, чуть стемнело, ничком на кровать —
Чтобы больше не думать, не слышать и вдруг не заплакать.
***
Об этом мире слишком много лгут,
Об этой жизни ходит много басен,
Но все же этот мир — прекрасен,
И этой жизнью все-таки живут…
Пройдут года и, заглушая вздох,
Раздастся вдруг невольное признанье: —
О, этот бедный мир совсем не плох!
О, эта жизнь — совсем не наказанье!
***
Мы говорим о розах и стихах,
Мы о любви и доблести хлопочем,
Но мы спешим, мы вечно впопыхах, —
Все на бегу, в дороге, между прочим.
Мы целый день проводим на виду.
Вся наша жизнь на холостом ходу,
На вернисаже, бале и за чаем.
И жизнь идет. И мы не замечаем.
