Япония — удивительная страна. Ее жители умеют видеть красоту там, где представитель западного мира лишь недоуменно пожмет плечами. Ваби-саби можно назвать философией восприятия окружающего мира, где все мы — гости, которые имеют счастье любоваться мимолетной красотой жизни.
Есть в Японии, в префектуре Ямагути город под названием Хаги, где веками изготовляют керамику. Вот сидит человек и создает на гончарном круге какую-то тривиальную миску. Ее края неровны, симметрия нарушена, она, миска эта, очень далека от совершенства. Но мастер все равно отправит миску на обжиг. Он тихо скажет: «В ней есть ваби-саби».
Ваби-саби: эстетика «тихой простоты» и красота, скрытая в изъянах и несовершенствах
Ваби-саби — основополагающая концепция японской эстетики, средневековых идеалов, которые и сегодня определяют нормы вкуса и понятия красоты в Стране Восходящего Солнца. Это словосочетание крайне сложно перевести на другие языки — оно даже в родной японской культуре не поддается точному определению.
Его используют в случае искреннего восхищения и добавляют слово muri (означает «невозможно»), когда непосвященный иноземец из западного мира просит растолковать смысл. «Ваби-саби» описывает нестандартный, в какой-то мере оригинальный взгляд на окружающий мир.
Словосочетание уходит корнями в даосизм, в эпоху расцвета Китайской империи Сун (960–1279гг.), потом перешло в дзен-буддизм и первоначально воспринималось как привычная на Востоке, сдержанная форма восхищения чем-либо. В наши дни понятие отражает умиротворенное и меланхоличное принятие недолговечности жизни, природы, поощрение несовершенства и легкой незавершённости во всём, что сотворили руки человека — от архитектуры до керамики и искусства составления икебаны.
Ваби можно примерно перевести как «утонченная красота непритязательной простоты», а саби — «течение времени и неизбежно наступающий логичный распад». Связанные вместе они определяют чувство, занимающее главное место в культуре Японии. Но данное описание довольно поверхностно, оно не приближает нас к осознанию сути этого явления. Не даром буддистские монахи считают, что обычные слова — его враг.
Знакомиться с ваби-саби посторонним полезно с изучения искусства ваби-ча — одного из типов чайной церемонии, родившегося еще в XV–XVI вв. Мастера чайной церемонии предпочитали именно японскую керамику, а не широко используемую тогда безупречную китайскую. Это был своеобразный вызов канонам прекрасного. На японских чайных предметах отсутствовали привычные глазу атрибуты красоты (яркие цвета и искусная, мастерская роспись), и гостям приходилось любоваться неброскими, спокойными оттенками и фактурами.
Мастера предпочитали пользоваться несовершенными, даже грубоватыми предметами обихода, ведь «ваби-саби» означает что-то незавершенное, когда мы даем волю воображению и фантазии».
Контакт чем-то, что именуется ваби-саби, дарит нам:
• принятие естественных сил, участвующих в «рождении» предмета;
• принятие природной энергии;
• отказ от дуализма — аксиомы, что люди отделены от природной среды.
В совокупности такие впечатления дают увидеть себя неотъемлемой частью природы и ощутить, что мы в полной власти естественного хода времени.
Трещинки и шероховатости принимаются не как погрешности и ошибки, а как реализация созидательной мощи природы – как плющ, ползущий на древней, потрескавшейся каменной стене, или корявое из-за постоянных ветров дерево.
Постулаты ваби-саби открывают глаза на будничность и дарят нетрадиционный, эстетический, взгляд на восприятие обыденных явлений мира. Исторически сложилось, что японцы привыкли противостоять стихии, природным катаклизмам. Японские острова расположены в Тихоокеанском сейсмическом поясе, поэтому там часты землетрясения, ценами и прочие природные катастрофы. Как человеку выжить посреди суровой природы в таких трудных условиях? Вместо того чтобы видеть в окружающем мире исключительно разрушительные силы, ваби-саби дает ключ к представлению его как бесконечного источника своеобразной красоты. Природа — место, где рождаются оттенки, формы, орнаменты и ощущения, это субстанция, с которой можно не только сражаться, но и мирно сосуществовать.
Ключевая трактовка ваби-саби — в неизбежности смерти, заключённой в самой природе. Все красивое преходящее. Осознание недолговечности, быстротечности красоты подчёркивает нашу собственную недолговечность и делает эту самую красоту еще привлекательнее и волнительнее.
Ваби-саби — это еще и философское принятие старения. Мы становимся свидетелями, как в природе всё зарождается и умирает, это дает понимание и спокойное принятие.
Ваби-саби — это концепция о взаимном и сознательном творчестве человека и природы. Пользуясь природными материалами, мастер вдыхает в изготовленные предметы жизнь и душу.
Сочетание неповторимых природных эффектов и семейной хронологии создают уникальную драгоценность предмета, который в других культурах, возможно, просто выбросили за ненужностью.
Стремление к безупречности и совершенству, свойственное Западу, предлагает труднодостижимые стандарты, «высокую планку», которые часто сбивают нас с толку. В даосизме идеал тождественен самой смерти, так как он не предусматривает последующего роста. Создавая идеальные, безупречные предметы, стремясь сберечь их в этом состоянии, мы таким образом отрицаем саму их целесообразность. И утрачиваем радость перемен и дальнейшего развития.
Непосвященному данная концепция покажется абстрактной, но восхищение преходящей красотой лежит в фундаменте самых элементарных и непритязательных японских удовольствий. Сюда можно отнести ханами — церемонию любования цветами. В сезон цветения сакуры проходят вечеринки, пикники, фестивали. Но лепестки дерева-символа Японии быстро опадают. Узоры, которые они создают на земле, — тоже предмет эстетического любования.
Это восприятие преходящей красоты окрашено в спокойные тона меланхолии, оно может показаться представителю западной культуры чем-то печальным. Но ваби-саби учит получать радость от каждого приходящего и проходящего момента.
Шероховатости и царапины есть у каждого из нас, они напоминают о нашем персональном опыте, и попытаться стереть их — все равно что отрицать и отвергать жизненные трудности. А всмотревшись в эти «неправильности» можно увидеть, что они прекрасны.
