Если вы думаете, что самым несчастным художником на свете был, скажем, Винсент Ван Гог, значит, вы ничего не знаете о биографии Эдварда Мунка. У Ван Гога хотя бы было нормальное детство. А Мунк был мальчиком, который даже не надеялся дожить до зрелого возраста. Правда, умер он все-таки глубоким стариком, обеспеченным и почитаемым. Но и это не принесло ему даже тени счастья.
Эдвард Мунк был сыном Кристиана Мунка, армейского врача, который познакомился и сочетался браком с Лорой-Катериной Бьолстад, когда его полк в 1860-е годы квартировал в маленьком норвежском городке Лётене. Там родились старшие дети: Софи в 1862 году и Эдвард в 1863 году. Через год семья переехала в Христианию (ныне Осло), где на свет появились еще трое детей — Андреас, Лора и Ингер.
Эдвард Мунк (стоит справа) с матерью, сестрами и братом
Лора-Катерина, вероятно, заболела туберкулезом еще до замужества, и Мунк на всю жизнь запомнил, как она кашляла кровью в платок. Она умерла в 1868 году на глазах у Софи и Эдварда. Кристиан и до смерти отличался религиозностью, а теперь и вовсе стал каждый день напоминать детям о близости смерти и вечного проклятия. Так что маленький Мунк был уверен, что со дня на день умрет и окажется в аду. Ко всему прочему, он отличался слабым здоровьем: сначала его преследовали постоянные бронхиты, а с 13 лет он начал кашлять кровью. Однако он смог преодолеть болезнь — в отличие от сестры, которая умерла от туберкулеза.
Одна радость оставалась у бедного ребенка — рисование. Он забирался на печь и там рисовал углем. Уже в это время проявилась его особенность — живопись помогала ему справиться с душевными переживаниями. Впоследствии Мунк рассказывал:
«Однажды я поссорился с отцом. Мы поспорили о том, как долго грешникам суждено мучиться в аду. Я считал, что самого большого грешника бог не будет мучить более тысячи лет. А отец сказал, что он будет мучиться тысячу раз тысячу лет. Я не уступал. Ссора закончилась тем, что я хлопнул дверью и ушел. Побродив по улицам, я успокоился. Вернулся домой и хотел помириться с отцом. Он уже лег. Я тихонько открыл дверь в его комнату. Стоя на коленях перед постелью, отец молился. Таким я его никогда не видел. Я закрыл дверь и ушел к себе. Мною овладело беспокойство, я не мог заснуть. Кончилось тем, что я взял блокнот и начал рисовать. Я написал отца на коленях перед постелью. Свеча на ночном столике бросала желтый свет на ночную рубашку. Я взял коробку с красками и написал все в красках. Наконец это мне удалось. Я спокойно лег в постель и быстро заснул».
Кристиан был категорически против увлечения сына и отправил его учиться на инженера. Год спустя Эдвард, несмотря на яростное сопротивление родителя, поступил в Норвежский институт искусств. Возможно, отец смирился бы с выбором сына, если бы тот стал «приличным» художником, работал в традиционной манере, получал много заказов и не нуждался в деньгах. Однако Эдвард выбрал самое радикальное направление — экспрессионизм, да еще и связался с богемной компанией, пристрастился к алкоголю, начал заводить романы с женщинами, в том числе замужними.
Тогда же он начал работу над своим первым шедевром «Больной ребенок», на котором он изобразил свою сестру Софи на смертном одре. Когда он работал, слезы текли у него по лицу. Но когда картина была выставлена, публика ее осмеяла: «Выставлять такое! Это же скандал! Картина не завершена и бесформенна, сверху вниз изображение рассекают странные полосы…»
Несчастья обрушиваются на Мунка одно за другим. У сестры Лоры начинают проявляться первые признаки шизофрении. Умер отец. Даже то, что Мунка награждают стипендией для поездки в Париж с целью совершенствования мастерства, не уменьшает его боль. Позже, уже в 1930-х, он сказал:
— О Париже я ничего не помню. Помню только, что перед завтраком мы выпивали, чтобы протрезветь, а потом пили, чтобы опьянеть
.
Довольно быстро Мунк становится известным, даже знаменитым художником. На его картины по-прежнему негативная реакция, но иногда встречаются и восторженные отклики. Мунк продолжает переносить на холст собственные страдания. Он задумывает цикл «Фриз жизни» — серию картин на «вечные темы» любви и смерти. В 1893 году он принимается за свое самое прославленное произведение — «Крик».
Событие, послужившее поводом к созданию картины, произошло за несколько лет до этого, на прогулке по Христиании, Мунк писал об этом в своем дневнике.
«Я шел по дороге с друзьями. Солнце село. Внезапно небо стало кровью, и я ощутил дыхание скорби. Я замер на месте, привалился к ограде — я чувствовал смертельную усталость. Из туч над фьордом потоками лилась кровь. Мои друзья двинулись дальше, а я остался стоять, дрожа, с открытой раной в груди. И услыхал странный протяжный крик, заполнивший все пространство вокруг меня».
То, о чем пишет художник, возможно, не совсем было плодом его воображения. Прогулка проходила в Экеберге, северном пригороде Христиании, где разместилась городская скотобойня, а по соседству — приют для умалишенных, куда поместили сестру Мунка, Лору; вой животных перекликался с воплями безумцев. Под воздействием этой ужасной картины Мунк изобразил фигуру — человеческий зародыш или мумию — с открытым ртом, схватившуюся руками за голову. Слева, как ни в чем ни бывало, шагают две фигуры, справа бурлит океан. Наверху — кроваво-красное небо. «Крик» — это потрясающее выражение экзистенциального ужаса.
Отдельная часть биографии Мунка — история его взаимоотношений с противоположным полом. Несмотря на хилое здоровье, Мунк был очень красив, друзья даже называли его «самым красивым мужчиной Норвегии». Разумеется, романы Эдварда были неизменно сложными и запутанными.
Мунк и Тулла Ларсен, 1899
Среди его вампирических любовниц всех превзошла Тулла Ларсен, богатая наследница, с которой Мунк познакомился в 1898 году, когда ей было двадцать девять лет. Это была страсть с первого взгляда, но когда Мунк попытался сбежать, она гонялась за ним по всей Европе. Все же ему удалось улизнуть, и два года они провели врозь, но Ларсен не успокоилась: она выследила Мунка и, заявившись на морское побережье, где он тогда жил, поселилась в соседнем доме. Однажды поздним вечером Мунку принесли записку: Ларсен пыталась покончить с собой. Мунк бросился к ней и нашел ее в спальне, но едва увидев возлюбленного, дама бодро вскочила с постели. Потом последовали разбирательства о том, могут ли они быть вместе, в результате которых у кого-то из двоих в руках оказался пистолет, кто-то нажал на спуск, и пуля раздробила Мунку средний палец на левой руке.
Автопортрет с бутылкой вина, 1906
К тому времени материальное положение Мунка существенно улучшилось: к нему пришло признание, а с ним и заказы. Однако внезапно Мунк начал подозревать в незнакомых людях тайных полицейских агентов, посланных следить за ним. Кроме того, у него случались приступы частичного паралича: то нога немела, то рука — сказалось злоупотребление алкоголем. В 1908 году друзья поместили его в клинику для душевнобольных под Копенгагеном, и полугодовое пребывание там пошло художнику на пользу.
В психиатрической клинике, 1908
Вернувшись в Норвегию, Мунк поселился в одиночестве. Устроил себе мастерскую под открытым небом и обнес ее стенами 4-метровой высоты. В его доме была крайне непритязательная обстановка: кровать, пара стульев, стол. Он продолжал хорошо зарабатывать и даже содержал своих родных, но не общался с ними. Он был практически официально признан великим норвежским художником, но торжества в честь его юбилеев его не волновали, а журналистов он прогонял. Стоит отметить, что в 1918 году он даже переболел «испанкой», которая унесла немало жизней, но выжил, несмотря на свою вечную болезненность. При этом он постоянно боялся за свою жизнь: боялся заболеть бронхитом, боялся включать газовую плиту, боялся, что заболеет и умрет кто-то из его родственников.
Автопортрет после «испанки», 1919
Однажды в Осло приехал Рабиндранат Тагор. Он выступил в актовом зале университета с лекцией об искусстве, в которой утверждал, что духовное содержание играет большую роль в искусстве Востока, чем в искусстве западного мира. Ему сразу понравилось искусство Эдварда Мунка, и он купил одну из его картин. Через несколько лет в Осло приехал близкий друг Тагора.
Он привез Мунку привет от Тагора. Я отвез его к Мунку и переводил беседу. Друг Тагора низко склонился перед Мунком и сказал:
— Мой господин и друг Рабиндранат Тагор просил передать вам свой почтительный привет. Он ценит вашу картину как жемчужину в своей коллекции.
Мунк попросил меня поблагодарить и спросить, что он думает о жизни после смерти. Индус считал, что все должны заново пережить свою жизнь, пока не станут чистыми и добрыми.
Мунк спросил, знает ли он таких чистых и добрых людей, которым не нужно заново переживать свою жизнь. Индус ответил:
— Мало кто совершенен. Я знаю только одного — Махатма Ганди.
Мунк спросил, не избежит ли Тагор необходимости заново пережить свою жизнь. Друг Тагора сказал:
— Мой господин — великий мастер. Может быть, он величайший писатель, живущий в Индии. Но ему придется пережить жизнь снова.
— Разве то, чего художник достигает в искусстве, не самое главное? Спросите, не считает ли он, что Тагор достиг вершин искусства.
Индус ответил:
— Тагор — великий художник. Может быть, величайший и живущих в Индии, но я думаю, что ему придется заново пережить жизнь.
— Если художник достигает вершин искусства, то ему просто-напросто некогда посещать больных и помогать бедным. Скажите это ему и спросите, неужели Тагор не весь в своем искусстве, неужели он не достиг вершин искусства? — Индус повторил:
— Мой господин Тагор — великий мастер. Но и ему, как нам всем, придется заново пережить свою жизнь.
Сначала Мунк безмолвно взирал на гостя. Затем сделал шаг вперед и низко поклонился. Он потерял равновесие и чуть было не упал, но удержался, сделав несколько мелких быстрых шажков. И, выходя из комнаты, сказал мне:
— Уведите его к черту.
Рольф Стернесен. «Эдвард Мунк»
Так Мунк дожил до тех пор, когда в 1937 году нацисты в Германии включили его в список «дегенеративных художников». Мунк опасался за свою жизнь, когда в апреле 1940 года немецкие войска вторглись в Норвегию. Как это ни странно, поначалу нацисты пытались завоевать его расположение. Мунка пригласили в организацию норвежских художников, которую опекала новая власть; он отказался и начал ждать, когда к нему вломится полиция. Позже ему велели убраться из собственного дома, но приказ так и не был исполнен. Растерянный и напуганный, Мунк продолжал работать — в основном над пейзажами и автопортретами. Он умер 23 января 1944 года, спустя примерно месяц после своего восьмидесятого дня рождения.
Один из последних автопортретов – «Мунк ест голову трески», 1940
Но Мунк и после смерти не переставал удивлять. Когда его друзья вошли на второй этаж дома Мунка, куда при жизни он в течение многих лет никого не пускал, они были поражены. Помещение с пола до потолка было заполнено работами художника: 1008 живописных полотен, 4443 рисунка, 15 391 гравюра, 378 литографий, 188 офортов, 148 резных деревянных досок, 143 литографических камня, 155 медных пластин, бесчисленное множество фотографий и все его дневники. Все свои произведения Мунк без каких-либо условий завещал городу Осло, и в 1963 году в столице Норвегии открылся Музей Мунка, где хранится все, что было найдено в его доме. Огромное наследство человека, который в детстве был уверен, что умрет, не успев стать взрослым.
По материалам книг Рольфа Стернесена «Эдвард Мунк» и Элизабет Ланди «Тайная жизнь великих художников»
