Купец Н.Г. Григорьев. Доходный дом Григорьева в стиле модерн на чётной стороне Пятницкой улицы, был построен по проекту архитектора А. М. Калмыкова в самом конце XIX века. На первом этаже до революции располагался гастрономический магазин купца. Использованы фото с сайтов: izi.travel и kadashi.ru
Купец Николай Григорьев создал процветающий колбасный завод, строил храмы, по-родственному помогал жителям нескольких деревень. Советская власть отобрала у него все, в последние годы Григорьев скитался и просил милостыню.
Вчерашний крепостной
Николай Григорьевич Григорьев родился в 1845 году в деревне Ратманово Угличского уезда Ярославской губернии. Летом его отец занимался обычным крестьянским трудом на земле, а на зиму удалялся на так называемый отхожий промысел. В Углич, на колбасные заводы.
То есть, для Григорьева-старшего столицей был даже не Ярославль, а Углич.
Туда же он отдал своего сына, когда тот вошел в десятилетний возраст, то есть, по крестьянским меркам, стал вполне самостоятельным. Конечно, в подмастерья, на что-либо большее рассчитывать не приходилось.
Коля Григорьев оказался мальчишкой неглупым, пытливым. Он не только выполнял свои обычные обязанности, но и присматривался ко всему колбасному процессу. К счастью, с начальством Николаю повезло, видя его интерес, ему шли навстречу, разъясняли непонятное, давали попробовать себя на разных этапах производства.
Подписывайтесь на наш аккаунт в INSTAGRAM!
Наступил 1861 год. Бывший крепостной крестьянин Николай Григорьев оказался полностью свободен. Большинство его братьев по крепостному сословию совершенно не представляли себе, что с этой свободой делать, ведь средства к существованию к ней не прилагались. И инструкция, где их взять — тоже.
Многие пустились во все тяжкие, ушли в разбойники, запили горькую, словом, пропали. Николай же Григорьевич выправил паспорт и поехал в Москву.
Там он первым делом пошел в Охотный ряд. Быстро устроился к пирожнику, разносчиком. Торговал пирожками на улице, как петровский фаворит Александр Данилыч Меншиков. Заодно присматривался к жизни города, в первую очередь, к торговой.
Деньги не транжирил, а копил. И вот, спустя совсем немного времени, в том же Охотном ряду у Николая свой бизнес. Конечно, колбасный, за шесть лет работы в Суздале он научился в нем неплохо разбираться.
Николаю Григорьевичу еще нет тридцати, а он уже купец-второгильдеец. Охотнорядская колбасня приносит неплохой доход, но в ней становится тесно. Тем более, в доме жена Анна Феофановна — дочь первого работодателя, пирожника — и четверо детей.
Бизнес явно пора расширять. И в 1878 году Григорьев покупает — в купеческом Замоскворечье, в районе Ордынки — неработающую, а, фактически, заброшенную колбасную фабрику.
Все началось с локомобиля
Двор колбасной фабрики в Кадашах. Фабричный корпус — справа. Фото с сайта kadashi.ru
Перед предпринимателем открываются новые горизонты. То, что фабрика заброшена, на самом деле даже к лучшему. Николай Григорьевич обустраивает ее, можно сказать, с нуля, по самому последнему слову колбасного прогресса. Он первым делом покупает поршневой локомобиль в три лошадиные силы, теперь на самых трудных участках вместо человека трудится водяной пар. И приступает к «производству сосисок и колбас, рубке же мяса, копчению и варке языков».
А к концу позапрошлого века у Григорьева образцовая фабрика с самым современным импортным оборудованием и мощной динамомашиной. Он не хочет зависеть от городской электростанции и сам производит электроэнергию для нужд своего производства. Между шестнадцатью новенькими корпусами носятся вагонетки — железная дорога у него тоже своя.
Да и в человеческой рабочей силе недостатка нет, после упоминавшейся крестьянской реформы 1861 года многие бывшие земледельцы подались в города, составив тем самым друг другу колоссальнейшую конкуренцию, сбивая цены до немыслимых размеров.
Но Григорьев не пытается нажиться на своих вчерашних товарищах по сохе и лопате.
За 30 лет существования завода количество рабочих выросло с 11 до 200 человек, и в основном это были крестьяне из родного Ратманова и ближайших окрестностей.
Для комфортабельного проживания семейных рабочих и служащих (их еще было около сотни) Григорьев скупил несколько замоскворецких домов — поближе к производству. На территории фабрики был оборудован жилой корпус на 80 одиноких рабочих. Имелись столовая, прачечная и медпункт.
Да и жалование выплачивалось неплохое.
Николай Григорьевич с женой Анной Феофановной на даче в Петровско-Разумовском пьют чай. Фото с сайта kadashi.ru
«Фабрика колбасно-гастрономических изделий Н.Г. Григорьева» выпускает 43 процента всех колбасных изделий Москвы. Одной только колбасы около тридцати сортов — «брауншвейгская», «берлинская», «ветчинная», «либавская», «булонская», «филейная», «охотничья», «шахматная», «кабанья головка» и много других. Среди них — «углицкая копченая», своеобразная дань своей угличской «школе».
Ветчины, грудинка, сосиски, венгерское сало, копченый язык, фаршированные гуси, утки, поросята, каплуны.
В одной только Москве — шесть крупных фирменных магазинов. Один из них располагался в доме 10 по Пятницкой улице, в доходном доме самого Григорьева, в котором он и жил. Еще больше — маленьких лавочек.
Григорьев регулярно получал такого рода письма: «Г. Сызрань, июня 30 дня 1902 г. Господину Н.Г. Григорьеву в Москве.
Милостивый государь. Правление просит Вас выслать на станцию Сызрань, грузом большой скорости
Колбасы копченой № 1 толстой 20 фунтов.
Колбасы копченой № 1 тонкой 10 фунтов
Колбасы копченой № 2 тонкой 20 фунтов.
Колбасы брауншвейгской 50 фунтов.
Колбасу просим упаковать в один ящик так, чтобы вес всего не превышал 2 пудов, в противном же случае просим колбасы № 2 тонкой и брауншвейгской выслать по одному пуду. Цены просим поставить крайние».
А как-то раз пришло забавное письмо из Торопца: «Вот Вам видно, что я довольно часто от Вас требую колбасы, хотя не в большом количестве… что заставляет меня просить Вас непременно сделать скидку ввиду того, что я в Торопце продаю с очень малой пользой… Если мои просьбы Вами будут не уважены, принужден буду перейти к другой фирме. Во всяком случае, прошу, вышлите еще».
Бренд известен не только в России, но и во многих европейских странах. У Николая Григорьевича незапятнанная репутация. Впрочем, одно пятно все-таки существовало. Правда, сам Григорьев не имел к нему никакого отношения.
В 1896 году произошла знаменитая Ходынская катастрофа. В честь коронации Николая II народу на Ходынском поле раздавали коронационные подарки. При этом произошла страшная давка, погибли около полутора тысяч человек и столько же примерно были покалечены.
Подарок состоял из коронационной кружки, ситцевого платка, бумажного пакета для сладостей, вяземского печатного пряника, филипповской сайки, трехсот граммов дешевеньких лакомств — карамели, изюма, орехов — и двухсот граммов колбасы григорьевского производства.
Что, впрочем, не удивительно — фирма Григорьева была «поставщиком двора Его Императорского Величества».
На месте Сергиевой пустыни
Внуки Н.Г. Григорьева на даче играют в крокет. Фото с сайта kadashi.ru
А еще Григорьев служил старостой и ктитором в церкви Петра и Павла при Московском сельскохозяйственном институте. Село Петровское, в котором размещался институт, далековато от Замоскворечья. Но так уж получилось — рядышком располагалась его дача, он был дружен с профессурой института. Щедро одаривал певчих. На свои деньги выполнил капитальный ремонт, за что был удостоен подарка, иконы с надписью: «Достоуважаемому ктитору и Благоукрасителю Петро-Павловского при Московском С/Х институте храма Николаю Григорьевичу Григорьеву от служащих в Институте и сторонних богомольцев институтского храма — в знак благодарности и молитвенных благопожеланий».
Устраивал на собственные деньги праздники для здешних обывателей и дачников. А пруды зарыбил карпом.
Добрые дела «колбасного короля», как его называли в Москве, этим не ограничивались. Постоянно помогал деньгами собственной приходской церкви Воскресения в Кадашах, недалеко от фабрики.
В брошюре, выпущенной этой церковью, говорилось: «Между прихожанами ее является человек, который за свою любовь к дому Божию, за свои щедрые пожертвования на благолепие его достоин величайшей благодарности и всегдашней памяти в нашей церковной летописи. Это — московский купец Николай Григорьевич Григорьев».
Входил он и в совет церковно-приходского попечительства о бедных, созданного при этом храме.
Николай Григорьевич построил храм святого Николая в селе Сергиевском, рядом с родным Ратмановым. Почему же не в самом Ратманове? Все очень просто. По преданию, на этом месте находилась Сергиева пустынь, основанная Сергием Радонежским. Отсюда, собственно, название села.
Все работы, вместе с внутренним убранством, обошлись в сто тысяч.
К крестьянам — и ратмановским, и сергиевским, и другим, живущим по соседству, относился как к родным, помогал в трудную минуту, выдавал приданное бедным невестам, а по праздникам гнал из Москвы тяжело груженые обозы с разными подарками. Надо полагать, большую часть их составляла колбаса и прочие мясные лакомства. Но только не в постные дни — Николай Григорьевич был человеком глубоко воцерковленным.
В Ратманове он выстроил больницу, открыл фельдшерский пункт. Принялся было за строительство дороги от Ратманова в Сергиевское, к Никольскому храму. Но работы приостановились из-за Первой мировой войны.
* * *
Освящение храма Николая Чудотворца, построенное на средства купца Н.Г. Григорьева. Фото с сайта kadashi.ru
В 1918 году у Николая Григорьевича отобрали все. Не только колбасный завод и дома — вообще все имущество. Он переехал в родную деревню, но не по собственной воле — его туда, фактически, сослали. При этом запретили иметь свою недвижимость, даже арендовать ее.
Пожилой человек был вынужден, фактически, скитаться, просить милостыню. Дочь его бывшего приказчика вспоминала впоследствии: «Приходил к нам старичок, худой, оборванный, босой, и просил покушать».
Попрошайничать, однако, получалось плохо, Николай Григорьевич привык отдавать, а не брать. Да и подавали неохотно, новые власти запретили местным жителям чем-либо помогать своему вчерашнему благодетелю. И все это из-за того, что Николай Григорьевич построил в Сергиевском храм.
Пять лет тянулся этот земной ад. И только в 1923 году бывший предприниматель скончался от голода. Сегодня он, как пострадавший за веру, причислен к новомученикам российским, лик его запечатлен на иконе.
А фабрика, оставшись без хозяина, пришла в упадок. В середине прошлого столетия там делали какие-то консервы, но и это вскоре прекратилось.
Алексей Митрофанов
