«Понедельник лучше вторника, а двести лучше ста». 7 анекдотов из жизни великих

Писатель и педагог Адриан Топоров (1891 — 1984) на протяжении многих лет коллекционировал истории любопытные факты и эпизоды из жизни учёных, писателей, художников, композиторов, артистов театра, кино. Эти исторические анекдоты были опубликованы в книге «Мозаика». Предлагаем вашему вниманию несколько занимательных историй из этой книги.

Понедельник лучше вторника

Задержав выплату гонорара Пушкину за помещённую в журнале статью, хитрый издатель послал ему записку с вопросом: «Скажите, Александр Сергеевич, когда Вы желаете получить деньги — в понедельник или во вторник, и все ли двести рублей прислать Вам сразу или сто?»

Пушкин ответил  просто: «Понедельник лучше вторника, а двести лучше ста».

Искры остроумия

А.С. Пушкин встретил в Московском английском клубе старика-баснописца Ивана Ивановича Дмитриева, бывшего тогда министром. Дмитриев спросил Пушкина:
— Не правда ли, Александр Сергеевич, какое странное сочетание слов в названии: Московский английский клуб?

Пушкин засмеялся:
— А есть еще более странное, ваше превосходительство.
— Какое же?
— Императорское человеколюбивое общество…

Лишние нули

Иван Андреевич Крылов снял квартиру в доме богатого скряги. В договоре между прочим значилось: а) жилец должен осторожно обращаться с огнем; б) если же дом сгорит по вине квартиранта, то последний обязуется уплатить хозяину 60 000 рублей ассигнациями.

Подписывая договор, Иван Андреевич прибавил к этой цифре два нуля. Удивлённый домовладелец воскликнул:
— Помилуйте, Иван Андреевич! Шесть миллионов — это уж слишком!
— Не беспокойтесь… для вас это хорошо и приятно, а для меня всё равно, ибо я не в состоянии заплатить ни той, ни другой суммы…

Совет Островского графоману

Бездарный молодой человек осаждал Александра Николаевича Островского просьбами о советах, как сделаться драматургом. Островский убеждал докучливого посетителя:
— Ждите удобного случая. Это само свыше налетит. Ждите очереди.
Через некоторое время графоман принёс Островскому свою комедию. Драматург прочёл её и забраковал. Но, пожалев неудачника, порекомендовал ему:
— Займитесь чем-нибудь другим.
— Да чем же? Я, ей-богу, не знаю…
— Женитесь, что ли, — пошутил Александр Николаевич.
Спустя два месяца молодой автор снова пришёл к нему:
— Я исполнил ваше приказание.
— Что такое?! Объяснитесь толком — я вас не понимаю!
— Вы мне велели жениться — я женился!!
— Ну, и что ж, я поздравляю. Дай Бог вам счастья!
— Прочтите мою новую пьеску!
— Вот те раз! Да я ведь вам советовал жениться нарочно, чтобы отлечь вас от писательства, а вы всё-таки продолжаете стремиться к литературе.
— А я думал, что вы заставляете меня жениться, чтобы у меня лучше пьесы выходили.
— Ну, уж коли вы так рассудили, то делайте, что знаете, а мне некогда читать ваши пьесы… Извините…

Слёзы Льва Толстого

Софья Андреевна Толстая рассказывала, что Лев Николаевич Толстой во время работы над эпопеей «Война и мир» однажды вышел из кабинета весь в слезах. Его спросили:
— Что случилось?
Махнув рукой, он досадливо ответил:
— Да что вы понимаете?.. У меня только что умер князь Болконский…

Разговор на высокую тему

Сын Л.Н. Толстого Илья Львович привез к отцу своего приятеля фотографа Протасевича. Думая, что с великим писателем-философом надо вести разговор на высокие темы, фотограф спросил:
— Скажите, Лев Николаевич, есть Бог или нет?
Толстой помолчал, а потом, улыбаясь, заговорил:
— Скажите, вы видели когда-нибудь микроскоп?
— Видел.
— И что же вы в нем видели?
— Видел в капле воды инфузории.
— Что, если бы одну из этих козявок спросили, есть в Калуге фотограф Протасевич, что бы она на это ответила?

Вопрос по адресу

Проживая в излюбленной Тарусе Калужской области, Константин Георгиевич Паустовский пользовался широкой известностью в округе. Его посещали и многочисленные экскурсии, прибывавшие издалека. Среди посетителей нередко бывали и простые люди.

Однажды писатель потихоньку шёл из бани, неся в руке чемоданчик с бельём. Навстречу ему попалась группа, по-видимому, сельских паломников и спрашивает писателя:
— А где тут могила Паустовского?
Об этом случае Константин Георгиевич любил рассказывать своим друзьям.

Из книги: Адриан Топоров. «Мозаика». Нобель Пресс. 2013.